— Но если ты его заманишь, он не продолжит преследовать тебя? — спросил Сатору, звуча презрительно.

— Наживкой важно быть вам для того, чтобы отделить беса от его стражи. Бес пойдет за вами, но солдаты побоятся. Если я буду наживкой, это не заинтересует беса, — Киромару печально тряхнул головой. — Я вас не заставляю. Иначе ваш гнев раздавит меня как червя… Решать вам.

Сомнения в Киромару оставались в моей голове. Продумать все в плане было невозможно, но я все равно ощущала неуверенность.

Но я хотя бы знала, что нам было нужно делать.

Два часа назад Киромару забрал наше нижнее белье, чтобы оставить след.

За это время мы закончили ровнять туннель, где произойдет последний бой.

— Он в лучшем состоянии, чем я думал. Земля довольно гладкая, нет камней, чтобы мы споткнулись… Нужно опасаться только трех мест, где примыкают мелкие туннели, — задумчиво говорил Сатору. — Ты в порядке, Саки? Помнишь это?

— Я теряюсь только на развилках. Тут прямая часть, — хмуро сказала я, обижаясь, что он считал мое ощущение направления таким ужасным.

— Но мы будем бежать во тьме. Если не запомнишь путь, попадешь в угол или тупик.

— У одного человека не может быть света? Это не должно навредить скорости.

— Не может, — решительно сказал Сатору.

Он стал главным, когда Киромару ушел.

— Мы будем бежать в своем темпе, а бес — нет. Если у нас будет свет, он погонится за нами на полной скорости. Но в темноте мы будем куда быстрее, ведь знаем путь.

— А у беса не может быть света?

— Так даже лучше. Мы сможем его потушить, и ему будет сложнее привыкнуть к темноте.

— Тогда он может стать осторожным и вообще не пойти за нами.

Наверное, он знал, что мы не могли использовать на нем проклятую силу. И он погонится за нами без страха атаки. Но в темноте он будет осторожнее.

— Наверное, ты права. Если он решит сдаться, не попав в этот туннель, план рухнет… Сделаем так. Ты будешь бежать впереди с огоньком. Я — за тобой. Бес погонится со своим светом, так что будет быстрым.

Догонялки будут на усиленной скорости.

— Но, если подумать, все не так плохо. Будет проще понять, как далеко бес… нужно просто сохранять безопасное расстояние и привести его к Камню-ширме.

Там мы решили использовать психобастер. Это был участок туннеля у тонкой плиты камня, похожей на ширму. Мы спрячемся за камнем, дождемся беса. Когда он приблизится, мы разобьем психобастер.

Но потом психобастер убьет беса несколько дней спустя, а не сразу на месте. Как минимум пару часов он еще будет двигаться.

И нам нужно будет убежать.

— Разве не лучше мне нести крест? У тебя ранены обе руки.

Сатору словно читал мои мысли.

— Все в порядке. И я целюсь лучше тебя.

— Но…

— Посуди сама. Если ты бежишь впереди, я тоже буду заражен, если ты разобьешь психобастер.

— Это не произойдет, ведь я дождусь, пока ты доберешься до Камня-ширмы, а потом его использую.

— Нет, я должен его нести. Если ты случайно споткнешься и разобьешь его, нам конец.

Он пытался шутить, но я понимала, что, если бес догонит его, Сатору погибнет с ним.

Дождь все лился. Вода местами пропитала камни, текла по полу ручейками. Воздух был тяжелым от влаги.

— Мы сможем? — тихо спросила я.

Сатору с вопросом посмотрел на меня.

— Мы можем… убить другого человека?

— Хватит! — резко сказал он. — Не думай так. Мы просто разобьем крест перед бесом. Он не умрет сразу.

Он говорил так, потому что не мог считать, что совершал преступление.

— Прости, не стоило это озвучивать.

— Ничего… мы сделаем то, что должны сделать. Думай только так.

— Да… но…

Мне нужно было сказать ему. Иначе будет поздно.

— Ребенок Марии и Мамору — точно бес?

— Мы снова вернемся к этому? — Сатору звучал нетерпеливо. — Ты видела то же, что и я. Он убивал людей. Разве бес так не делает?

— Знаю. Но он сильно отличается от всех бесов, что появлялись раньше.

— Все они были разными. Есть несколько типов бесов, да? Но какая разница? Мы остановим его, а потом разберемся.

— Просто я не думаю, что это бес.

Сатору встал и провел рукой по волосам.

— Перестань! Почему ты заставляешь меня сомневаться в себе?

— Прости! Но послушай. Я не могу не задаваться вопросом, что вообще знает этот ребенок.

— И что, если он не знает, что он бес? Мы все равно должны его остановить. Иначе город будет разрушен, и вся Япония попадет под контроль Якомару. Бесов станет больше, и бакэ-недзуми захватят мир.

— Знаю. Я знаю, что его нужно остановить любой ценой. Но это ребенок Марии. Я хочу дать ему шанс. Всего один.

— Шанс? Я не знаю, о чем ты.

— Если заставить его узнать…!

Я описала свой план. Только он мог это сделать.

— Ты серьезно? Это не поможет.

— Разве не стоит попробовать? Дать ему шанс перед применением психобастера?

Сатору скрестил руки и задумался.

— Я ничего не обещаю.

Я смогла добиться только этого.

— Я попробую, если будет время. Но мы не будем портить этим изначальный план. Если будет невозможно, используем психобастер.

— Хорошо. Ты прав, да. Спасибо, — сказала я. — Серьезно. Я не могу выразить свою благодарность.

— Понимаю… твои чувства, — Сатору притих.

Похоже, он не хотел обсуждать эту тему.

Издалека раздался звон, как металл по камню. Я вздрогнула.

— Этот звук! — завопила я.

Сатору прижал палец к губам.

Я услышала его снова. Он разносился по туннелю и долетал до нас. Часть отражалась эхом от камней.

— Это они. Отряды над землей передают сигналы тем, кто внизу.

Они начали гонку. Киромару был добычей.

Через миг я услышала другой звук. Протяжный волчий вой.

— Киромару! — закричал Сатору.

Они были уже близко. Это был сигнал, что бес поймал наживку.

— Они идут. В туннель… у нас две или три минуты.

Я спешила, скрутила корни деревьев, сделав из них факел, и подожгла. Первый миг был самым важным. Бесу нужно было увидеть нас.

Мое сердце колотилось так, что руки дрожали. Холодный пот выступил на теле. Бес появится в любой миг. Мы не могли проиграть. На кону были не только наши жизни, но и жизни миллионов.

Голова кружилась и болела, меня тошнило.

А потом это произошло.

Мои мысли стали удивительно ясными. Я ощущала, как разум открылся для всего, словно я уже не была только собой. Это было странно, но приятно. Я ощущала почти безграничную радость, которую можно было сравнить только с оргазмом. Я была уверена, что так и было. Шун шептал в мое ухо, в моих мыслях.

Я видела свои сомнения, тревогу и нерешительность чужими глазами.

Я все еще сомневалась в Киромару, но я видела, что корни этих сомнений были в другом.

— Враг верит, что охотится на нас, и он так сосредоточен на преследовании, что не понимают, что охотятся и на него.

Слова Киромару звучали в моих ушах. Он говорил о враге, но, может, говорил и о нас?

Я такое слышала раньше. Когда нас учили играть в го в Школе гармонии.

В ловушке из-за мысли о ловушке… Когда сильно сосредотачиваешься на нападении на врага, открываешься, и твои фигуры забирают.

Почему это осталось в моей голове?

Якомару… когда мы еще звали его Сквилером, он сказал, что научился боевым стратегиям из книжки по го.

Я не могла представить, что он не понял наши планы. Киромару уже обманывал его, так разве он стал бы рисковать своим козырем, бесом?

Не стал бы. Якомару знал, что потеряет солдат в том нападении? Его холодное отношение к подчиненным было в его стиле.

Если все это время мы танцевали под его дудку…

Я снова потела.

Но мы уже не могли отступить.

Киромару вырвался в туннель впереди. Мы пересеклись взглядами, и он быстро пропал в другом туннеле.

— Идет! — тихо сказал Сатору.

И появился сам страх.

4